Она учила детей рисовать, но потом пошла работать в полицию. В День службы дознания ОВД публикуем интервью с лейтенантом полиции, старшим дознавателем отдела дознания УМВД Сыктывкара Эльвирой Замиловой.
— Как вы попали в полицию?
— До этого я работала в студии раннего развития для детей от года до семи лет. Параллельно получала два образования: художественное и юридическое. Совмещала все это с материнством. На пятом курсе пошла работать в студию для дошкольников. Там меня, в принципе, все устраивало, детей очень люблю. Но понимала, что хочется двигаться дальше, попробовать себя в чем-то еще. Искала работу на «гражданке», но ничего не заинтересовало.
Муж услышал объявление по радио, что идет набор сотрудников в отдел дознания. Предложил попробовать устроиться в полицию. Я, конечно, сомневалась. Все-таки одно дело — учить рисовать маленьких детей, проводить детские праздники. А потом сразу перейти в полицию – это совершенно другое направление. Конечно, боялась. Но супруг убедил, сказал, что у меня все получится.
Я принесла резюме. После первой встречи с начальником дознания меня отправили домой, сказали: здесь тяжело, график ненормированный, практически без выходных, семью буду редко видеть. Но родные настаивали, чтобы попробовала.
Во второй раз меня снова спросили, хорошо ли подумала (смеется). После третьего моего обращения все-таки разрешили походить на стажировку в отдел пару месяцев. Если буду справляться, дадут направление.
Я приходила сюда после работы, в выходные. Потом прошла врачебную комиссию. Сказали, что годна, стали оформлять документы, и я вышла на работу. И вот три года дознавателем. Так, из творчества окунулась совершенно в другую атмосферу.
— Что входит в обязанности дознавателя?
— Рассмотрение материалов, принятие решения о возбуждении уголовного дела, либо отказ. Далее – расследование уголовного дела. В нашем ведении более 140 статей уголовного кодекса, все преступления небольшой и средней тяжести. Это различного вида мошенничества, вымогательства, незаконная регистрация граждан, кражи, хулиганство и много других. Да, это постоянная работа с людьми. Опросы, допросы – надо иметь крепкие нервы и много терпения.
— Помогает ли опыт работы с детьми при общении с фигурантами уголовных дел?
— Очень помогает. Иногда задержанные не хотят контактировать, провоцируют на эмоции, ведут себя, как дети, испытывают терпение, чтобы посмотреть на твою реакцию. Ты это все пропускаешь и спокойно выполняешь свои обязанности. Все время надо держать себя под контролем, чтобы был результат. Что-то десять раз объяснить мне не тяжело.
— Вы молоды. Не сталкивались с пренебрежительным отношением от подозреваемых или потерпевших? Нужно, наверно, быть хорошим психологом.
— Бывает. Спрашивают, сколько вам лет, вы же такая молодая, что вы можете об этом знать. Особенно матерые: «Я уже не один срок отсидел, а ты меня жизни учишь». Но с большинством подозреваемых, потерпевших, свидетелей, проходящих по уголовным делам, находим общий язык. Тогда они сотрудничают, понимают, что я поступаю справедливо: нарушил закон – будешь наказан, не нарушил – тебя задерживать никто не будет. Главное – спокойно разобраться в ситуации.
— Действительно ли у дознавателей мало свободного времени?
— Мало. Важно распределять его правильно, находить время и на семью, и на себя. Понятно, что каждая мать хочет больше общаться со своим ребенком. Но я всегда себя успокаиваю тем, что многие тоже долго работают. Если работа – это хоть на 10% твое хобби, труд будет в радость. Я поняла, что дознаватель – это на 100% мое.
— Почему? Что в ней такого особенного?
— Мне нравится ответственность, чтобы был конкретный план работы, ведь нужно много всего успеть. Собранность помогает и в других делах. Когда завершаешь сложное дело, получаешь огромнейшее удовольствие. Недавно была в отпуске, и последнюю неделю все время думала, как я хочу на работу. Да, непросто, нервы, беспокойство, сны про работу, но в это втягиваешься, понимаешь, что делаешь полезное дело, помогаешь людям.
— Сколько за вашими плечами уголовных дел?
— Только в этом году сорок. Думаю, всего более ста.
— Какое дело вам более всего запомнилось?
— Все помню. Тяжелый отпечаток оставляют дела с несовершеннолетними подозреваемыми или потерпевшими. Пропускаю через себя. Понимаю, что нужно выработать какой-то психологический блок, но пока не получается. Особенно, если потерпевший – совсем маленький ребенок.
Недавно в моем производстве было уголовное дело с двухлетней малышкой, когда сожитель мамы подвесил девочку над балконом на пятом этаже и угрожал выкинуть. Когда я на допросах все это слышала, как ребенок плакал, надрывался, звал маму, у меня сформировалось личное отношение к подозреваемому, хотя это и не совсем профессионально. И после следствия разговаривала с этой женщиной по-женски, советовала беречь себя и своего ребенка. Морально очень тяжело было.
— Вспомним: есть ведь и положительные моменты?
— Радует, когда звонят твои подозреваемые и говорят: «В суде дело прекратили за примирением сторон. Спасибо вам огромное! Я все понял, такое не повториться». Как-то в магазине покупала продукты, из другого конца зала кричат: «Дознаватель! Здрасьте!» Смотрю, мой подозреваемый. Спрашиваю, как он. Отвечает, что только вышел, полгода по делу дали, теперь новую жизнь начинает. Благодарит, что по-доброму к нему относилась. Заметно, что искренне был рад меня видеть.
— Вы говорили, что хотите дальше двигаться по службе…
— Пока понимаю, необходимо набираться опыта, еще не все возможные дела порасследовала, не все статьи уголовного кодекса встретились. Здесь — в полиции, мне есть куда расти в профессиональном плане, к чему стремиться.
Беседовал Илья Баканов
Фото Антона Пархачёва