Помните, как в детстве мы резались в Танчики на «Денди»? Или как мастерили рогатки? А помните рекламу «Милкиуэя», где батончик не тонул в молоке. Мы тоже помним. Более того, теперь мы каждую неделю будем вспоминать истории из наших 90-х в рубрике «Ретрочетверг». И вы присоединяйтесь: пишите свои истории в комментарии или через кнопку «Предложить новость«.
Вспоминает Сергей Хохлин
Легенда из Японии и взгляд в перископ
Редактор обещал прострелить мне ногу, если я не напишу немного о своей жизни в девяностых. Что ж, раз уж я веду колонку об игровой индустрии, то о ней и расскажу.
Точно не скажу, сколько мне было лет, примерно семь-восемь, когда случился знаменательный день и я сделал шаг в сторону виртуальной реальности, даже не зная о существовании таковой и не подозревая, что вступаю в стройные ряды защитников выдуманных миров — Геймеров.
По-моему, был какой-то праздник или начались каникулы, и отец повёл меня в «Парму». Да, ту самую, которой сейчас нет, а должны были просто реконструировать. Шли мы на фильм (какой — история умалчивает), сеанс уже начался, а ждать полтора часа не хотелось. Альтернатива нашлась тут же. В холле стояли аркадные автоматы. Хорошо запомнился страшный агрегат, в маленькое окошко которого пялился парень, поворачивая из стороны в сторону трубу и изредка нажимая кнопку на ручке (как потом оказалось, это был перископ). С грохотом и шумом что-то происходило, и в итоге раздавался взрыв, ну, или парень чертыхался и кидал монетку в монетоприёмник.
И вот, мне выпал шанс почувствовать себя бравым капитаном, заглянув туда, где мигающая строчка лампочек изображала торпеду. Я мог подорвать маленький кораблик, грозно бороздящий линию горизонта. Мультики, кино, комиксы, игры на улице — всё меркло по сравнению с «Морским боем». Я командовал подводной лодкой и не понарошку, а прямо здесь и сейчас. Воевали мы долго, уже закончился сеанс, и можно было бы идти в кино, но ничего не хотелось, кроме как прибежать во двор и рассказать друзьям о моих морских приключениях.
Перед уходом мы сыграли ещё и в непонятную игру, где надо было крутить ручку, двигая на экране белую палку, которой отбивался белый же квадратик. Похоже на настольный теннис, но автомат весь в иероглифах, и можно различить лишь непонятную надпись: Pong. Я прикасался к легенде, к автомату, с которого и началась вселенная компьютерных игр. Но тогда я этого не знал, а игра показалась скучной…
Вспоминает Алексей Боровенков
А она всё жуёт…
В конце 90-х «Она жуёт свой «Орбит» без сахара» пели абсолютно все. Её пела моя бабушка, любительница Пугачёвой и Леонтьева, отец-металлюга, мама, которой по душе были «Комбинация» и другие девчачьи группы из 80-х. Её пели мы — шестилетний Алёша и четырёхлетний Олежа.
Сложно сказать, в чём причина такой огромной популярности песни Александра Васильева. Мне видится две причины: крайняя простота припева, причём как в словах, так и в музыке, и упоминание «Орбита». Их пластинки (о которых, наверняка, в этой рубрике будет сказано позже) сводили с ума крутостью. Помнится, что на вкус они были дрянные, да и упаковка состояла чуть ли не из газетной бумаги, но рекламная кампания заставляла думать, что «свежее дыхание облегчает понимание». Вы только вдумайтесь, это слоган конфет «Рондо», а запомнилось, как реклама жвачки!
Спустя почти 20 лет «Сплин» остаются такими же популярными. От беззаботных дворовых песен они, конечно, перешли к серьёзной лирике, но иной раз так и хочется врубить на полную «Родригез должен умере-е-еть!», чтобы вернуться в наши славные 90-е.
Вспоминает Илья Баканов
«НЭП» и «Менеджер»
На рубеже 80-х – 90-х годов тогда ещё советские граждане представления не имели об одной из самых популярных настольных игр в мире – «Монополии». Но уже во всю резались в её отечественные аналоги: «НЭП» и «Менеджер».
На самом деле, обе эти игры – практически копия американского оригинала. Во времена перестройки, когда начал появляться частный капитал и бизнес, а статью «Спекуляция» убрали из уголовного кодекса, эти игры пользовались бешеной популярностью. Причём, родители не только подталкивали своих детей к занятию бизнесом, покупая им игры за немалые по тем временам 20 рублей, но и с азартом резались в них сами.
В какой-то период «НЭП» и «Менеджер» отнимали у меня всё свободное время. Я часами играл с друзьями, а иногда и с родителями. Кстати, «НЭП» мне нравился больше, потому что картонное игровое поле было глянцевым, красочным и ярким, а фишками служили пластмассовые машинки. Прелесть этих игр в том, что можно было самим договариваться и менять или дополнять правила игры. Я даже дополнительные банкноты рисовал. Можно было торговаться, продавая какой-нибудь патент. Но, как и во многих прочих настольных играх, почти всё зависело от удачи. Как выпадут кубики? Оштрафуют ли тебя на «Таможне» или попадёшь на клетку соперника, за пребывание на которой нужно заплатить мзду сопернику? Или на искомый участок, где ты сможешь купить патент, которого тебе так не хватает для создания синдиката? Впрочем, и в жизни многое зависит от удачи.
А бизнесменом или экономистом я так и не стал.