Изменения — зерно жизни. Только когда ты что-то меняешь, по-настоящему понимаешь, что живёшь. Сегодняшний выпуск «Той «Параллели»» о людях, которых хотели или хотят что-то поменять вокруг себя и в самих себе.
Номер от 06.10.2005.
«Я поменяла имя, отчество и фамилию»
К ситуациям, когда звезды шоу-бизнеса берут себе сценические псевдонимы, российские обыватели уже давно привыкли. Только самый несовременный не знает, что настоящее имя Наташи Королевой на самом деле – Наташа Порывай, Маши Распутиной – Алла Агеева, а Ирины Аллегровой – Инесса Климчук. Но вот, чтобы мы – простые смертные, — меняли свое «ФИО» официально, с выдачей нового паспорта на новое имя… Такое, честно говоря, слегка шокирует!
Корреспонденту «ТП» удалось найти такого человека и пообщаться с ним, пообещав, что его имен – ни нового, ни старого — читатели не узнают. Нашей гостье – 21 год. Настя (имя изменено по понятным соображениям) заочно учится и работает. Два года назад она полностью изменила имя, отчество и фамилию.
— Настя, расскажи, с чего все началось? Почему ты решила поменять все?
— Желание появилось после того, как мой лучший друг рассказал мне о том, что сделать это на самом деле очень просто. В то время у меня с родителями были некоторые проблемы, потому я решилась на такой поступок. Тогда мне было 19 лет. В первую очередь меня, наверное, привлекло то, что для этого не требовалось никаких серьезных обоснований. Можно просто прийти и сказать: «Знаете, мне приснились сегодня инопланетяне, и они сказали мне поменять фамилию». Даже это будет являться достаточным обоснованием для того, чтобы поменять и фамилию, и имя, и отчество.
— Как проходила процедура твоего «переименования»?
— Я пришла в загс, объяснила ситуацию, указала причину. Дальше заполнила заявление, которое отправилось на рассмотрение. Собрала необходимые справки… В общей сложности на эту процедуру уходит от двух недель до двух месяцев.
— Как отнеслись к этому работники загса? Они не пытались тебя отговорить?
— Когда я пришла и сказала, что хочу получить новое имя, заведующая меня пыталась предупредить о серьезности моих намерений. Она рассказывала о том, что больше половины людей, которые поменяли свое настоящее имя, возвращаются и берут свое настоящее имя обратно. По ее словам, у многих жизнь после этого меняется в худшую сторону. И что то имя, которое родители дали с рождения, несет определенный заряд энергии, который желательно не менять.
— Как ты считаешь, это правда? Что-то изменилось в твоей жизни после перемены имени?
— Я считаю, что это правда, но лишь отчасти. Можно сказать, пятьдесят на пятьдесят. В принципе, в моей жизни ничего кардинально не поменялось. Единственное, как мне кажется, я перестала лениться. Дело в том, что в описании качеств человека с таким именем, как у меня было раньше, присутствовало нехорошее качество — лень.
— А как ты выбирала свое новое имя? Обращала ли ты внимание на значение имен?
— Да, можно сказать, что я выбирала имя по тем качествам, которые бы мне хотелось приобрести. Есть книга Бориса Хиггера «Имена», в ней — характеристики имен. Именно там я выбрала для себя новое имя и отчество. Мне хотелось, чтобы все люди относились ко мне заочно доброжелательно и по-доброму. По значению моего имени все так и должно было происходить. Фамилию я «взяла» у одной из моих дальних родственниц. Отчество я тоже выбрала по книге.
— А как родственники отнеслись к твоему решению?
— Часть родственников, которые знают об этом, сейчас уже махнули на мою затею рукой. Хотя с начала это было воспринято не то что в штыки, это был жуткий скандал. А если об этом узнают остальные родственники, думаю, мне мало не покажется.
— А как тебя называют близкие: старым или новым именем?
— Люди, которые меня знают совсем недавно, называют новым именем. Но мои старые знакомые, которые знают меня более пяти лет, не могут привыкнуть к тому, что меня теперь зовут по-другому.
— Ты не жалеешь о том, что сделала?
— Именно исходя из того, что большинство моих близких и родственников называют меня старым именем, я не вижу смысла в том, что сделала. Я хочу поменять обратно, но не все. Хочу взять фамилию моей родной бабушки, и оставить имя и отчество, которое было раньше. Может быть, это связано и с тем, что некоторые считают, что мне не идет новое имя…
— С каким именем ты себя отождествляешь больше всего? На какое имя ты откликнешься в первую очередь: на новое или на старое?
— Сейчас я не могу ответить на этот вопрос, потому что я действительно не знаю. Мои коллеги по работе называют меня новым именем, и мне это приятно и привычно. Но и старое имя я слышу каждый день дома.
— Сменить имя, с которым ты прожила большую часть своей жизни, это все равно что родиться заново. Не считаешь ли ты, что девушка, жившая под твоим старым именем… вроде как умерла…
— У меня была цель – начать жизнь с нового листа, с новым именем. Но сейчас я уверена, что от перемены имени ничего не меняется. Мой характер остался таким же. Я не считаю, что я убила себя прежнюю, потому что все мои друзья относятся ко мне по-старому. Ничего не изменилось, ни для них, ни для меня.
— Тогда для чего все это было? Стоила ли игра свеч?
— Сейчас я понимаю, что не стоила. И если бы могла вернуть время назад, я бы так не поступила. Я ошибалась в своих намерениях, я ошибалась в результатах. Я считаю, что человек начинает жить с рождения, а не с того момента, когда он получил новое имя.
Ольга Орехова
Номер от 05.10.2007.
На английской стороне довелось учиться мне
Будучи в Великобритании, мне довелось поучиться в их школе. Конечно, не в обычной, а в специальной, для иностранцев. А точнее, для тех, кто хотел бы улучшить свои знания английского языка. Я не мог не воспользоваться такой возможностью пообщаться с представителями других стран и национальностей и, уподобившись первоклашке, пошел первый раз в английский класс. Скажу наперед, это было самым большим впечатлением от моей поездки в Англию.
Хитрый тест
Мой курс в школе Англо-Континентал в городе Борнмут был рассчитан на две недели по 10 пар. Но перед тем как приступить непосредственно к занятиям, нужно было выяснить, чему именно меня учить и, собственно, на каком уровне пребывает мой английский. В общем, предстояло пройти тесты. Все новоприбывшие зашли в аудиторию, расселись по местам и стали ждать, когда им раздадут задания. Но прошло минут 15, а тест не начинался. Затем перед нами вежливо извинились за задержку и предложили разбиться на пары и побеседовать друг с другом.
О коварстве экзаменаторов я догадался чуть позже. В то время, как студенты общались, они ходили от пары к паре, прислушивались и чтото записывали в свои блокнотики. Это оказалось частью теста. А чтобы диалог не прерывался неловким молчанием, нам раздали бумажки с вопросами, которые можно задавать друг другу. Например, как тебя зовут, сколько тебе лет, из какой ты страны? Моим собеседником был парень из Исландии. Нас очень позабавил такой вопрос: ты когданибудь видел снег? Представляете? Он живет в стране льдов (отсюда и название острова Iceland – ледяная земля), я – на севере России, а нам предлагают про снег друг у друга узнать. Короче, посмеялись от души.
Сам тест ничего особенного из себя не представлял: обычные вопросы с вариантами ответов и аудиозадания. Поскольку результаты тестов должны были огласить только во второй половине дня,нам предложили культурную программу автобусную экскурсию по городу. Показали даже район, где Виктория и Дэвид Бэкхемы купили себе дачу (в смысле, виллу).
Спасибо родной школе!
Конкретных результатов вступительных тестов не озвучили, а просто раздали расписания уроков, в какой кабинет должен будет идти тот или иной ученик.
Меня же очень интересовало, на каком уровне мой английский. Поэтому я спросил директора школы, с которым меня познакомили накануне: «Ник (у них принято обращаться по имени даже к высокопоставлен ным людям), так как у меня с английским?» «Достаточно хорошо», успокоил меня мистер Лав. О том, что у меня оказывается высший средний уровень, этап 2, я узнал только по окончании курса из сертификата. Понимайте такую градацию, как хотите, но как мне потом рассказали, это показатель выпускника факультета иностранных языков с красным дипломом (спасибо родной школе). А в тот день, оказывается, выяснилось, что мне надо поработать над структурой английского и развивать языковые навыки. В общем, снабдили меня учебником, рабочей тетрадью, кучей всяких пояснительных бумажек, и со всей этой макулатурой я отправился на занятия.
Группа оказалась достаточно разношерстной, в плане количества представленных стран, но с приблизительно одинаковым знанием английского. Так что найти общий язык было несложно. Кстати, одно из правил этой школы г ласит: «Разговаривать на территории Англо-Континентал только на английском».
Арабы любят Толстого
В первые дни учебы заметил, что география всетаки имеет значение. В группе было три европейца, помимо меня еще немец и швейцарец. И поначалу мы больше тусовались именно этой троицей. Кореянки дружили с японкой, арабы все больше с девушкой из Камеруна. Видимо, общность культур сказывалась.
Еще одна деталь: меня пре дупредили, что арабы и выходцы из Африки обязательно будут опаздывать на занятия. Как в воду глядели. Я не расист, но факт остается фактом. А под конец учебы я и вовсе отошел от европейцев и подружился с представительницами Дальнего Востока и одним арабом. Всетаки интересно было узнать об их культуре (о европейском образе жизни мне болееменее известно).
Кореянки постоянно угощали какимито своими национальными блюдами, а парень из Саудовской Аравии както признался в любви к творчеству Толстого и Достоевского и просил научить его правильно произносить их фамилии. Загвоздка в том, что в арабском языке отсутствует звук «о». Поэтому, как он ни старался, у него получалось чтото вроде «Тилстий» и «Дистиевский».
Учитель – клоун?
Особая тема – английские преподаватели. У меня их было двое: Джон и Пол. Опять же, просто по имени, никаких мистеров Смитов, хотя по возрасту они немногим моложе своих тезок из «Битлз». Оба – забавные. В представлении англичан, учителя должны быть клоунами: никогда не ругать своих студентов, только аккуратно их высмеивать. О том, что такая мера очень даже действенная, я убедился на собственной шкуре, когда сморозил какуюто лингвистическую глупость. Они не давят своим авторитетом, а, наоборот, всячески стараются вызвать тебя на дискуссию. При этом преподаватели частенько рассказывали нам забавные случаи и предлагали поделить ся своими историями. Вообще, уроки проходили очень живо, с разными опросами, конкурсами и знаменитым английским юмором. Мне удалось почерпнуть со слов учителя такие образчики: «Карандаш играет убедительней Стивена Сигала» или «У нее такое же страшное лицо, как у капота автобуса». Грубо, но образно.
В учебниках писать разрешается!
С другой стороны, не обходилось без домашнего задания, которое неизменно спрашивали на следующий день. Но если кто-нибудь его не выполнил, не ругали. Да, впрочем, ответы были в конце задачника. Хотя исполнительные корейцы, японцы и европейцы корпели над правилами языка самостоятельно.
Кстати, об учебниках. Они очень красочные. И тем большим было мое удивление, что в них не то чтобы запрещалось, а, наоборот, разрешалось и даже поощрялось делать какието заметки. Но к учебникам там обращались редко. Основное время занятий уходило на живое общение. А это не заменит никакие книжки.
Не обошлось и без ложки дегтя, которую привезли из России наши соотечественники. Во время перемен частенько приходилось слышать отборный русский мат в исполнении наших подростков. В эти минуты мне становилось стыдно, что я тоже являюсь носителем «великого и могучего». Но меня успокоила одна девушка из Франции, сказав, что и ее соотечественники ведут себя не лучшим образом.
Ilya Bakanov
Номер от 05. 10.2012.
Не созрели
Сходил на публичные слушания по поводу офисного здания в центре города. Здание строили два года, успев окончательно испортить отношения с жильцами соседних домов, а на публичных слушаниях две стороны, в итоге, встретились. Ушел я с мероприятия грустный.
Для чего в принципе нужны публичные слушания? Предполагается, что встретятся представители разных общественных групп, будут аргументировать свои позиции, приводя факты, мнения, статистику. Итогом слушаний должен стать компромисс и профессиональное решение по спорному вопросу. А что у нас? Сторону «против» почти всегда
представляют рассерженные пенсионеры, полные напора, ибо наболело. У них очень много энергии и эмоций и уже не важно, какая тема слушаний, звучат слова и про затоптанную клумбу, и про цены на ЖКХ, и про власть в целом. Разве такой подход будет восприниматься серьезно? Есть хоть один шанс, что такое мнение будут уважать и примут оппоненты? Не умеем мы грамотно за себя стоять. Пенсионеры – это очень сильное движение, но без должной аргументации и понимания ситуации ничего добиться, увы, не получится. Показательный пример — массовое недовольство в связи с монетизацией льгот. Пошумели и что? Хотя вопрос не так уж прост, и, прежде чем требовать аргументов по всем темам, зададимся вопросом — а есть ли спрос на профессиональное мнение? Услышат ли голос разума и профессионала на слушаниях?
Если с несогласными все ясно, то кто по другую сторону вопроса? Два раза я ходил на подобные мероприятия и оба раза на задних рядах молчаливо и немного грустно, иногда даже с хищным взглядом, сидит серая масса людей. Они, в отличие от несогласных, всегда молчат, дожидаясь голосования. В итоге голосуют «одобрямс» и медленно бредут к выходу. Как правило, это строители, студенты, сотрудники фирмы застройщика. Сартр говорил, что молчание – это аутентичная форма слова. Жан-Поль Сартр говорил не про этих ребят. Их молчание означает молчание, ничего боле. «Нервные и подставные» — вот как можно назвать главу в книге об отношениях власти и общества. Есть площадка для дискуссий, во что мы ее превратили?
Недовольные жизнью несогласные и согласные (думаю, что тоже недовольные, но голосующие, как положено) — вот что в Сыктывкаре называется публичными слушаниями. Не созрели мы.
Павел Сафронов
Подготовил Алексей Боровенков