Дирижер Дмитрий Савенков: «Слушаю Rammstein, это выносит мне мозг»

В Государственном театре оперы и балета Республики Коми — новый дирижер. В паре с главным дирижером театра Азатом Максутовым теперь работает его молодой коллега из Москвы. Дмитрий Савенков в интервью «Комиинформу» рассказал о своей учебе в Гнесинке и консерватории Чайковского, почему он слушает Rammstein и что нового он готов предложить нашему театру в плане репертуара и подбора исполнителей.

— Почему вы решили стать дирижером? В детстве всегда были заводилой в компаниях?

— Когда я поступил в Харьковскую специальную музыкальную школу, нам было по 4-5 лет, к нам пришел фотограф. Он каждому раздавал музыкальные инструменты, бубен, трещотки, маракасы, дудки, а мне ничего не подходило. Я задумался, скрестил руки, а он говорит: «Сиди вот так!» В итоге все с какими-то дудками, а я сижу просто так, как дирижер. Когда я был совсем маленьким, мама и папа меня взяли в храм, и во время молитвы «Отче наш», когда поет весь храм, я встал и начал дирижировать всем храмом. Это были мои первые дирижерские опусы.

DSC_7536

В десятилетке я учился на дирижерской и фортепьянной кафедрах, и там в 5-6 классе у меня был маленький ансамблик, мы пели разные переложения для детского хора. Тогда и был первый сознательный дирижерский опыт.

— Вы учились сначала в академии Гнесиных, потом в консерватории Чайковского. Каково это — быть в альма-матер величайших музыкантов мира?

— Когда мы занимаемся искусством, мы должны стремиться к идеалу. Это стремление доведет до самых лучших педагогов. Мне очень повезло. При поступлении в Гнесинку меня прослушивала ученица Александра Юрлова Людмила Попова. Она меня определила в класс Владимира Сорокина, хормейстера капеллы Юрлова. Он наделил меня способностью полностью погружаться в музыку. И стремлением оставаться честным перед самим собой. Я не могу позволить себе полумер.

С конца четвертого курса я три года работал артистом и хормейстером в капелле Юрлова, параллельно закончив обучение. Затем, за три недели до вступительных экзаменов, решил поступать в Московскую консерваторию. Вступительные были очень сложные. Меня там спрашивают, какой у меня слух. Я говорю, что абсолютный. Тогда экзаменатор сел на клавиатуру и спросил, какие ноты не прозвучали. Я ответил. Говорят, Шостаковича так же проверяли: присели и еще руками нажали.

DSC_7530

Мне предложили пойти сразу на третий курс, к Геннадию Рождественскому. А я очень хотел к Владимиру Понькину на второй, потому что у Геннадия Александровича очень редко получалось приезжать, постоянно в разъездах, может, раз в год давал уроки. А я привык работать, а не просто числиться. В итоге так и получилось, хотя поступить в консерваторию сразу на второй курс — это небывалое дело. Со мной поступали 17 человек, взяли меня одного. И двух иностранцев, которых я и на экзаменах не видел.

— После окончания консерватории наверняка была куча предложений от различных работодателей, в том числе зарубежных…

— Ваши бы слова да Богу в уши. Все намного сложнее. Дирижер не вокалист, это штучный товар, срок службы которого не ограничен. Дирижеры могут и до 90 лет работать и неплохо дирижировать. В тот год у меня было три концерта в Токио с оркестром Токийской филармонии, одним из самых лучших оркестров в мире. Была конкурсная программа с городским филармоническим оркестром Берлина. Была предварительная договоренность с Воронежским оперным театром, вроде бы взяли на работу, но не срослось, другого нашли.

— И как в вашей жизни возник Сыктывкар?

— У нас с директором театра оперы и балета Дмитрием Степановым оказался один хороший общий друг, с которым я работал в Москве. Он меня посоветовал Дмитрию Николаевичу. Месяца два назад я уже продирижировал «Травиату», которая была мне хорошо знакома. Получил хорошие отзывы. Сейчас меня взяли на испытательный срок.

DSC_7543

— Несмотря на то, что вы совсем недавно в театре, что-то свое уже решились предложить руководству?

— Да, наработок очень много. Я знаком с большим количеством людей, которые будут пригодны театру: режиссеры, певцы, актеры, музыканты. Сейчас приехал режиссер Илья Можайский, я ему хотел предложить оперу Гершвина в джазовых тонах «Порги и Бесс». Если он захочет что-то современное, я бы предложил «Диалоги кармелиток» Пуленка. Еще есть моноопера «Человеческий голос». Я учился в консерватории у Юрия Буцко, у него есть первая советская моноопера «Записки сумасшедшего», он ее на третьем курсе написал, в 1960-х годах. Но вряд ли на них придут второй раз. Это психологически тяжелые спектакли, с надрывом. А для постоянного репертуара надо поднимать барочный пласт, домоцартовских композиторов, они у нас не представлены. Может быть, «Орфей и Эвридика» Глюка. Надо и Моцарта поиграть. Тут идет «Волшебная флейта», а «Дон Жуан» не идет. По Верди я бы очень хотел поставить «Аиду».

— Своим молодым знакомым музыкантам вы можете порекомендовать приехать работать в Сыктывкар?

— Мне Сыктывкар очень нравится. Я здесь отдыхаю. В Москве на дорогу ежедневно тратишь по четыре с половиной часа. Сюда я за 15 минут от гостиницы дохожу. Плюс прекрасная погода, светлые лица людей. Я здесь очень бодр и свеж. Многим бы посоветовал приехать сюда. Если не переезжать, то как минимум сотрудничать. Моя родственница в Германии три года подряд признается лучшим молодым театральным художником. Ее можно было бы сюда пригласить. Много знакомых осталось в Украине. Если будет хоть какая-то зацепка, они сюда приедут на необременительных для театра условиях и с таким качеством, которому и в Москве позавидуют.

DSC_7556

— Кто ваш любимый композитор?

(задумался) Мендельсон. Он светлый. Хотя (снова задумался) все-таки мой любимый композитор Бах. У Мендельсона все-таки творчество ограничено, а у Баха каждое произведение безгранично. Это космическая музыка. У меня есть хобби — я собираю виниловые пластинки. У меня уже 15 тысяч пластинок только с классической музыкой, одна из самых больших коллекций в России. Конечно, хоть у меня и 800 пластинок с музыкой Баха, не буду же я все время Баха слушать. И днем его нельзя слушать. Это должно быть очень плохое душевное состояние, чтобы с утра поставить Баха.

— Только классическую музыку слушаете?

— У меня есть свой секретик. От классической музыки в какой-то момент я устаю. Это происходит, наверное, раз в два месяца. На один день я включаю тяжелый рок. Самое тяжелое, с большим количеством ударных. Rammstein, например. Это мне выносит мозг, вытряхивает всю душу, происходит очищение, а потом эту пустоту опять можно заполнить прекрасным, вечным, божественным.

DSC_7519

— Ведь классическая музыка требует работы мозга…

— У меня есть друзья, которые под классическую музыку засыпают. Когда ее слушаю я, то сразу анализирую, какие диезы, кто играет, кто фальшивит. Я против того, чтобы классическую музыку использовали в качестве фона. Есть для этого специальная музыка, которая в супермаркетах и кафешках звучит.

— В народе говорят, что дирижерской палочкой махать — это не на скрипке играть…

— Человек, который это говорит, не имеет никакого отношения к музыке. Во всех книжках, которые я прочитал про дирижерскую профессию, пишут, что это мистическая профессия: сильнее махнешь — будет сильнее звук, поведешь кистью мягче — звук будет теплее. Я пока в профессии не так долго, какие-то итоги подводить не могу. Можно долго уговаривать сыграть что-то, а можно одним жестом показать, как должна звучать музыка, и музыканты невольно этой руки послушаются.

Беседовал Илья Баканов

Фото Ирины Кнутас

 

  1. Уважаемый Дмитрий,а помнишь ли лицей города Ливны?Астахова Елена Витальевна.Желаю тебе успехов.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *