«Идефикс» — честная во всех отношениях группа. Их лирика не имеет жанровых рамок, они всегда делают так, как хочется им, не предавая себя. Отсюда разношёрстные альбомы, неоднозначная реакция, вызывающая бурную полемику. Так действует только искусство. Их музыка — это что-то личное. Ребята рассказывают истории, которыми обычно делятся только с близкими друзьями, — другие не поймут. Это не меланхолия и запустение, а поиск ответов на вопросы, которые так или иначе терзают человеческую душу. Лидер «Идефикс» Сергей «Глаз» Глазунов согласился пообщаться с нами на темы счастья, путешествий в прошлое и нынешнем положении рэпа в нашей стране.
— Ты уже шесть лет в рэпе — довольно солидный возраст. Поменялись ли взгляды на жизнь с первых альбомов?
— Конечно. Было бы странно, если бы люди всё время одинаково смотрели на жизнь. Тем более, шесть лет назад мне было всего 23. Были совершенно другие цели и совершенно другие проблемы.

«Мнё в своё время помогали. Хочется тоже чем-то кому-то помочь. Мне кажется, это важно. Добро должно возвращаться».
— Ты психолог по образованию. Удалось ли зарекомендоваться на этом поприще? Или же страсть к музыке оказалась сильней?
— Психологией я начал интересоваться задолго до института. Институт был, скорее, укреплением знаний, но уже на научной основе. Плюс, в то время у меня попёрло со спортом и я двигался в сторону психологии спорта. В нашей стране с этим беда. Музыка лет с 16 была только хобби. Однако спорт для меня закончился, когда в нём началась политика, и я ушёл. Психологом тоже не стал: получил диплом и всё.
— Знания, полученные в этой сфере, применяешь в творчестве?
— Если ты говоришь о всяких НЛП (нейролингвистическое программирование — прим. ред.), то я считаю это чушью. Все попытки влиять на людей — это грех, желание примерить на себя роль Бога. Я такое не поддерживаю, да и не верю в это. Я применяю жизненный опыт.
— Какие из историй, рассказанных в песнях, имели место быть на самом деле?
— Почти все истории — реальные. Более того, происходили со мной, по крайней мере, если говорить о первых альбомах. Есть исключения, но сейчас уже не вспомню в каких именно треках.
— Сергей Михалок, лидер группы «Ляпис Трубецкой», недавно заявил, что панк-ансамблю существовать 20 лет — плохой тон. А как ты считаешь, может ли творческая единица иметь конкретный срок жизни? Или музыка должна рождаться пока жив её автор?
— Не знаю. Никогда не думал об этом. Если нам удастся отпраздновать 20-летие «Идефикс», будет очень круто! (улыбается)
— На какой музыке ты рос? Какими исполнителями вдохновлялся, прежде чем создать «Идефикс»?
— Совсем в детстве слушал то, что слушает отец: «Наутилус», «Кино», «Агата Кристи»… Что касается рэпа, то это были «Каста», «ЮГ», Nonamerz. Это, наверное, основные. Тогда я делал «рэпский» рэп.
А если говорить конкретно про «Идефикс», то тут, бесспорно, уже Бледный (основатель группы «25/17» — прим. ред.) мне мозг взорвал. У него был ещё невыпущенный ЕР, который он многим ставил послушать. Именно тогда, в 2006 году, я понял, почему мне так не нравилось всё то, что я делал раньше. Не покидало ощущение, что немного стыдно за эти мои песенки… «Рэпский» рэп — так мы это называем. Я не знал, что можно по-другому, а Бледный показал, что можно. В тот же вечер я сел писать. Впоследствии эти записи стали группой «Идефикс».
Вообще, я понял для себя главный критерий: можно как угодно круто читать, рифмовать, «флоу», там, «панчи»… А потом задаёшь себе вопрос: «Стал бы я ставить эту песню маме? Или сыну? Дочке?». Если ответ «нет» или я не могу однозначно сказать «да», значит, это плохой трек, и я просто пошёл на поводу у эмоций или сиюминутного желания. Это не творчество. Хотя и такие треки есть на наших релизах. Мне за них стыдно, перед собой в первую очередь.
— Можешь ли их назвать? Или это уже дело истории?
— Ну, например, песня «Завтрак» — жёсткая коньюктурщина. Он — футбольный фанат, она — дочка системщика. Шуры-муры, все дела… Не знаю, что мной руководило. Хотя ЕР, на котором вышла эта песня, до сих пор один из любимых. Я не люблю слушать свои треки, но там есть несколько важных для меня песен.

«Можно как угодно круто читать, рифмовать, «флоу», там, «панчи»… А потом задаёшь себе вопрос: «Стал бы я ставить эту песню маме? Или сыну? Дочке?». Если ответ «нет» или я не могу однозначно сказать «да», значит, это плохой трек».
— Если мы заговорили о текстах, то, пожалуй, будет уместен вопрос: читаешь ли ты поэзию?
— С поэзией всё сложно. Мне совершенно не нравится эта форма. Надеюсь, это возрастное. Конечно, встречались какие-то стихотворения, которые удивляли или трогали. Но это, скорее, исключение. В основном, меня удивляют рифмы.
Мне совершенно не нравятся наши классики. Возможно, я не разбираюсь или для тех времен это были… крутые рифмы. Я — не поэт, и сам не блещу какими-то гениальными рифмами, но всё равно, не нравится мне тот же Пушкин.
Ещё меня смущает некий пафос, который существует вокруг поэзии. Встать на стул, чтобы тебя было видно, и громким, но хрипловатым голосом, с придыханием читать свои стихи. Производить впечатление. Может, я рос не в том районе (улыбается), у нас бы нос сломали за такие выкрутасы. Тем не менее, я с большим уважением отношусь к поэзии. Если я чего-то не понимаю, это отнюдь не отрицает гениальности.
А прозу люблю. Вообще нравится читать, хотя не считаю себя знатоком. Есть любимые авторы, есть книги, которые сильно на меня повлияли.
— Ты несколько раз выкладывал в сеть свою прозу. Никогда не возникало желание начать работать над полноценной книгой?
— Не знаю, в какой-то момент мне показалось, что это интересно. Рассказ «Каждый день» опубликовал в Сети, хотел писать дальше и, чтобы как-то простимулировать самого себя, выложил второй. Если честно, пожалел. Слабый рассказ вышел.
Буду ли писать дальше? Не знаю. Хотелось бы. В идеале, я бы лучше писал, чем занимался музыкой как артист. Мне не нравится сцена, вся эта публичность. Перед каждым концертом мне плохо физически. Правда, когда выхожу на сцену это всё проходит, но в целом… Пока всё так, как есть. А там — как будет Богу угодно.
У меня есть мечта: поставить моноспектакль на «Каждый день». Так, чтобы основная идея оставалась прежней, а какие-то частности менялись, то есть шли в ногу со временем. Каждые три месяца, например.
— Режиссировать его взялся бы сам или на примете уже есть знакомый специалист в этой сфере?
— Конечно, хотелось бы срежиссировать самому, самому сыграть. Но тут опять же… Режиссёр — это сложная профессия, ей надо обучаться. То есть, это должны делать профи, а не я. Я всё-таки адекватно оцениваю свои возможности: актёрские, режиссёрские, писательские (улыбается). Вряд ли кто-то заинтересуется этим рассказом и постановкой не на коммерческой основе. Поэтому пока это только мечта.
— Рэп стал одним из самых популярных жанров в нашей стране. Сейчас каждый третий может дома записать трек, выкинуть его в Сеть, обрести сторонников. Как думаешь, такой ажиотаж сильно влияет на качество продукта?
— Сейчас рэп – это очень размазанное явление. Многие группы, по которым оценивают этот жанр, мягко говоря, мне не симпатичны. Да и что такое рэп? Кто рэп, а кто – нет?
Если брать прям «рэп-рэп» — это для меня Баста. Лучший представитель. Реально артист. Трудоголик. Конечно, у него тоже есть и коньюктурщина, и игра на зрителя. Но он в топе, а там это неизбежно.
Есть лирика, но я бы это к рэпу относить не стал. Это Ассаи, Krec.
Есть та музыка, которая нравится мне — это 25/17.
Молодых и талантливых очень много. Мы сейчас в рамках студии и лейбла Stereobaza занимаемся молодым парнишкой — Серёжей Драгни. Очень интересно делает: жизненно, искренне, где-то наивно и по-детски, где-то похоже на «Бумбокс». Но это всё уходит на второй план, когда он берёт гитару и начинает петь. Мимика, харизма — реально, это очень круто. Будет возможность, послушай. А лучше сходи на концерт. Он из тех исполнителей, которых лучше слушать вживую.
Есть идея провести некий конкурс от лейбла среди молодых артистов, подарить какую-то возможность: записать альбом или снять клип. Посмотрим, я не в курсе насколько эта идея сдвинулась, но разговоры были. Мнё в своё время помогали. Хочется тоже чем-то кому-то помочь. Мне кажется, это важно. Добро должно возвращаться.
— К слову, о вашем стороннем деле. Расскажи подробнее о проекте «Вквадрате«.
-
-
Творческое пространство «ВКвадрате».
-
-
Творческое пространство «ВКвадрате».
-
-
Творческое пространство «ВКвадрате».
— В 2011 году я переехал в Питер, до этого о чём-то подобном даже не слышал. По-моему, в Москве нет никаких творческих пространств.
Сама идея мне понравилась сразу, но в то время я каждый день выбирал, что купить: «доширак» или сигареты (улыбается). Поэтому как-то не было времени думать о пространстве. Сам переезд проходил очень тяжело в материальном плане. Потом появилась студия. Саша Невский (не тот перекаченный актёр — прим. ред.) влюбился в китайский чай и начал им заниматься. Потом появился магазин «EtoFirma». Вообще, надо сказать, у нас есть некий девиз: заниматься только тем, что интересно нам самим, в чём есть потребность. Мне нравятся кроссовки Nike Air Max, нравятся кэжуальные шмотки, нравится каждое утро пить чай, нравится писать песни. Всё это довольно дорогое удовольствие, поэтому, чтобы была возможность всё это себе позволить, мы занимаемся «Вквадрате». Это не крупный бизнес, на котором можно заработать баснословные деньги, да и цели такой нет. Поэтому весь бизнес, если это можно так назвать, у нас только с друзьями. Мы занимаемся тем, что нам нравится. И я безмерно благодарен Богу, что у меня есть такая возможность.
— Вопрос метафизического характера: если бы была возможность отправиться в прошлое, какой период человеческой истории тебе хотелось бы увидеть?
— Ого (улыбается). Не знаю. Я бы скорее хотел увидеть вживую некоторых известных людей из прошлого, понять, что ими руководило. Мне больше интересно, что в будущем будут думать о том же Путине, как будут оценивать его правление. Очень хочется верить, что тот позитив, который я к нему испытываю, то доверие и даже вера, оправдаются.

«Деньги, любовь — это не доказательства присутствия счастья. Не побоюсь сказать, твои отношения с Богом — это счастье. Внутри всё должно быть в состоянии счастья. Тогда и «снаружи» будет также».
— А что ты понимаешь под словом «счастье»? Испытывал ли ты это чувство?
— Ох, сколько я шишек набил, пытаясь объяснить себе, что такое счастье. Мне всегда казалось, что счастье меня как-то сторонится (улыбается). Сейчас — да, могу сказать, что я абсолютно счастлив. Мне кажется, счастье — это внутренне состояние, твоя личная благодарность Всевышнему. Её можно ощущать и когда у тебя всё хорошо, и когда ты проходишь испытания. Можно не понимать этого, не анализировать. Я имею ввиду, что счастье не значит «у меня всё круто». Деньги, любовь — это не доказательства присутствия счастья. Не побоюсь сказать, твои отношения с Богом — это счастье. Внутри всё должно быть в состоянии счастья. Тогда и «снаружи» будет также.
— Последней темой для нашего разговора я хотел сделать весенний релиз. Можно ли услышать о нём пару слов? Чем принципиально будет отличен этот альбом от предыдущих работ, каких экспериментов нам ждать в звучании и какие темы в лирике будут подняты на этот раз?
— Пока говорить нечего. Записано всего три трека. Не знаю, оправдаем ли мы чьи-то надежды, да и нужно ли это… Но мне определённо нравится то, что получается.
У меня никаких диссонансов не вызывает наше творчество, это слушатели любят сравнивать «торт — не торт». У меня что происходит, о том и пишу. Вот, родилась дочка — как это может быть «торт или не торт»? (улыбается) Поэтому мне сложно оценивать. Весной будет «Идефикс». И я очень этому рад. Рад, что он жив. Значит, и моё сердце ещё бьётся.
Беседовал Александр Мигурский