20 ноября все одиннадцатиклассники Коми писали сочинение. Это была общереспубликанская тренировка перед итоговым сочинением, которое пройдёт 3 декабря по всей России и станет для школьников допуском к сдаче ЕГЭ. В апробации одного из новшеств ГИА в 2015 году принял участие корреспондент «Твоей Параллели».
Влезть в шкуру школьников журналистам предложил министр образования Коми Владимир Шарков на пресс-конференции, посвящённой изменениям в процедуре проведения государственной итоговой аттестации. Что называется, взял «на слабо». Вот мы и согласились писать пробное сочинение вместе со старшеклассниками.
За несколько дней до часа Х нам прислали приглашение, в котором было время и место написания, а также примерный список тем. Всего было 5 направлений. Хоть я и решил заранее не готовиться, но от соблазна прокрутить в голове, о чём бы я мог написать на тему «Вопросы, заданные человечеству войной», не удержался. Вроде и понимал, что это ни в какой зачёт не идёт, но немного волновался. А что будут чувствовать школьники накануне 3 декабря?
На крыльце Коми национальной гимназии, в которую определили журналистов, толпились около 30 старшеклассников, ждали, когда им разрешат пройти внутрь. В общем гуле не удалось разобрать, обсуждают они предстоящее сочинение или новый сезон «Дневников вампира». В узком предбаннике (или предшкольнике?) между дверями теснились ещё 20 ребят. Всех по одному, строго по списку, просили показать паспорт и приглашали пройти в фойе. Та же процедура предстояла и мне. В общей сложности я доставал из широких штанин свой орласто-коронастый документ три или четыре раза. Такого даже при посадке на международный авиарейс нет. Тогда я понял, что эти масштабные учения организованы не только… Точнее, не столько для школьников, сколько для преподавателей и организаторов экзамена.
По дурацкой журналистской привычке поиронизировав с коллегами над происходящим, мы отправились в специально выделенную для сотрудников СМИ аудиторию вслед за тётенькой с табличкой с номером нашего кабинета. Она сразу предупредила, что работает учительницей младших классов и подсказывать не будет. За нами присматривала ещё одна женщина, учитель математики. Конечно, если бы это было разрешено, она многое могла бы рассказать о гиперболе, но в её геометрическом понятии, а не в литературном. Профильным учителям, русского языка и литературы, во время сочинения в классах находиться запрещено.
Оставляем сумки и телефоны у входной двери и рассаживаемся каждый за отдельную парту. Даже при желании списать у соседа нереально. С собой можно (и нужно) взять только паспорт и чёрную гелевую ручку. Всё остальное, необходимое и разрешённое для написания сочинения, уже ждало нас на столе. Это, собственно, официальные бланки, опросник на тему «Всё ли Вас устраивает?», орфографический словарь и бумага с печатями под черновики, которые, как выяснилось, выносить из класса нельзя. Всё было максимально чётко, строго, но в то же время корректно и доброжелательно.
Когда настало время оглашения тем сочинения, я был уверен, что они будут как минимум созвучны с теми вариантами, о которых нас предупредили. И вот тут приключился нежданчик. Во-первых, вариантов оказалось три, а не пять. Во-вторых, только один Лермонтов фигурировал и в списке предполагаемых тем, и тех, что мы получили в итоге. Я, конечно, Михаила Юрьевича уважаю, но писать про него изначально не собирался. Выбранная мною тема звучала примерно так: «Можно ли в жизни обойтись без книг?» Напрочь забыв о том, сколько у Брэдбери градусов по Фаренгейту и как зовут главного героя романа Татьяны Толстой «Кысь», я начал делать то, что делают журналисты, когда им нужно о чём-то написать, но фактуры не хватает, – профессионально лить воду. Надеюсь, на «зачёт» хватит. На написание сочинения у меня ушло два с половиной часа.
Илья Баканов
Фото автора