В Коми официально начался воинский призыв, и редактор «Твоей Параллели» попал в число тех, кто мог бы отправиться в ряды защитников нашей Родины.
— Дебилы, олигофрены, идиоты есть? Мужики, специально два раза повторю: дебилы, олигофрены, идиоты есть? Нет? Замечательно. Потому что каждый день находятся два-три непонятливых, которые всё равно умудряются запутаться.
Так нас встречают в военкомате. Зычным голосом мужчина средних лет по несколько раз повторяет, в какой кабинет надо идти сначала, в какой потом и в какой последним.
На призывную комиссию вызывают к 9 утра. За пять минут до назначенного времени в фойе три на три метра толпятся 30, может, 40 человек. В глазах каждого — ожидание. Практически все знают, что пойдут в армию или же получат отсрочку.
Почти ровно в 9, без опозданий (за что стоит сказать спасибо комиссии, нечасто в нашей стране что-то делается вовремя) нас отправляют на построение. В узком коридоре выстраиваются полсотни призывников, ещё человек десять добегают в течение импровизированной линейки.
С этими предметами ты пойдёшь в армию.
Пять лет назад, когда я только поступил в универ, всех присутствующих отправляли в один кабинет. За это время система пережила положительную трансформацию: прошедших обучение в ДОСААФ принимают в одном кабинете, людей, пришедших с результатами анализов, в другой и так далее. Естественно, так процесс пойдёт быстрее. Всего набралось четыре группы.
Кстати, об анализах. Повестку мне вручили в феврале, прийти на комиссию надо в октябре. Это я хорошо запомнил. В отличие от того, что за 20 дней до этого нужно сдать десяток различных анализов. Так что если ты призывник, не мешкай и беги в больницу, пока не поздно.
Занимаю очередь к своему кабинету, в котором вызывают людей без результатов анализов. Очередь движется чертовски медленно: пока у нас приняли пять человек, некоторые группы уже полностью отсретлялись и вовсю проходят медосмотр.
Тут ко мне подходит работник военкомата, молча протягивает руку за повесткой, забирает её и уходит в другое крыло. Тороплюсь за ним, понимая, что это шанс закончить комиссию быстрее. В кабинете, куда мы пришли, стоит камера — здесь фотографируют для электронного документооборота (прогресс добрался и сюда). Мужчина что-то уточняет по моему делу, и тут ко мне обращается фотограф: «Садитесь». Ну, ладно, это несложно. Пока фотографируюсь, мой Вергилий* удаляется. Конечно, молча.
И тут из коридора доносится громкий крик: «БОРОВЕНКОВ!». Несколько раз. А я не могу уйти — фотографу надо отдать паспорт, который как на зло затерялся в сумке. Проходит пара минут, я наконец выхожу в коридор, нахожу своего внезапно обретшего голос Герасима, который сравнивает здание военкомата с Бермудским треугольником.
— Я Боровенков, — заявляю бодро. Ответный взгляд говорит, что с этого момента моё место среди дебилов, олигофренов и идиотов.
А вот так тебя будут кормить.
В первом кабинете, который должен посетить призывник, уточняется личное дело. Женился, стал отцом, поменял место работы или телефон, закончил учебное заведение — ты должен рассказать всю подноготную. Причём по отношению члена комиссии к тебе и по задаваемым вопросам сразу видно, кто отправится служить, а кто получит отсрочку. У будущих солдат узнают отношение к службе, мелкие детали физического состояния. Меня же расспросили только о водительских правах, жалобах на здоровье и уточнили номера телефонов родственников.
Поскольку фотограф уже сделал своё светлое дело, отправляюсь сразу на медосмотр. Приём у невролога оказывается самым коротким в моей жизни.
— Жалобы есть? — спрашивает врач.
— Нет, — отвечаю я.
— Идите в следующий кабинет, — говорит врач.
Психологи в количестве двух человек оказываются чуть более разговорчивыми. Они интересуются о попытках суицида, смотрят руки, особенно заинтересовавшись кошачьими царапинами. Про спайсы не спрашивают и, видимо, остаются удовлетворены душевным здоровьем.
Стоматолог осматривает зубы за 30 секунд. Отоларинголог тратит минуту на уши, горло и нос. Дольше всех осмотр длится у офтальмолога: я минуты полторы разглядываю таблицу ШБ.
Затем призывники переходят в «кишку» военкомата — тесный боковой коридорчик, в котором даже постелен ковёр. Настаёт очередь, пожалуй, нелюбимого врача на всех медкомиссиях — хирурга. Немногие могут похвастаться телом, которое хочется оголить, да и в военкомате не так тепло. Однако и здесь осмотр длится минуту, включая работу дерматолога. Столько же уходит на то, чтобы узнать рост и массу.
К слову, будущих солдат осматривают всё-таки тщательнее. В кабинете с весами и ростомером записывают размер одежды, в остальных внимательнее относятся к жалобам. Хотя один из призывников рассказывает историю:
— У психолога назвал кучу своих проблем. Всё записали, поставили Б4. Потом подумали, зачеркнули и написали А.
Последним пунктом назначения становится терапевт. Очередь к нему растёт, потому что терапевт тратит больше всего времени на осмотр: 5-15 минут. В основном, это заполнение медкарты и список жалоб. При желании могут привить от гриппа. Если не прошёл ЭКГ (хотя должен был), его сделают здесь.
Военкомат предупреждает.
Когда выхожу от терапевта, понимаю, что военкомат пока находится на начальных этапах логистики. Очередь в предпоследний кабинет, где делают вывод о твоей категории, движется медленно, в «кишке» толпится уйма народу, причём люди всё прибывают. На часах уже 12.30. Казалось бы, у врачей я провёл максимум 20 минут, куда же ушло всё остальное время?
Очередь — главный признак призывной комиссии. Нормального медосмотра нет, все куда-то торопятся (хорошо ещё, что в этот день никто между собой не ругался), а времени всё равно тратится тьма тьмущая. Разве не логичнее было бы разделить 60 человек на группы по 15, выписать им повестки с разницей в два часа и всех нормально и по-человечески осмотреть? Видимо, нет.
Свою категорию я не знаю, потому что медкарту на руки призывнику не дают. К 13.30 добираюсь до святая святых, собственно комиссии, на заседании которой решается, станешь ли ты мужчиной либо будешь ещё несколько лет прохлаждаться на гражданке.
Выходящие из двери парни спрашивают друг друга: «Ну что, куда?». Никакого уныния или радости, люди равнодушно реагируют на решение комиссии.
В кабинете на полу лежит листок с надписью «СТОЯТЬ ЗДЕСЬ». Правда, не указано, в какую сторону смотреть. Но я, даром что дебил, олигофрен и идиот, стою лицом к председателю комиссии.
— Вам ещё необходимо сделать рентген стопы, если я правильно понял, — размеренно говорит он. — Не затягивайте с этим.
— А вообще, он аспирант, — робко доносится сбоку. Тут, оказывается, сидят ещё три члена комиссии.
В два часа дня наконец выхожу из здания военкомата. Ещё призывник, но уже почти получивший отсрочку на три года. Теперь осталось отстоять очередь на рентген в поликлинике.
Берегите номерки. В гардеробе на меня обиделись за потрёпанный номерок, сделанный, по одной из версий, из старых военников.
Алексей Боровенков
Фото автора
* Вергилий сопровождал Данте в Ад и Чистилище (читай «Божественную комедию»)